Международное объединение содействия развитию абазино-абхазского этноса «Алашара»

Связи языка абасков (абазгов и апсилов, позже абазин и абхазов) с греческим языком

Связи языка абасков (абазгов и апсилов, позже абазин и абхазов) с греческим языком


В аспектах языковых контактов абхазо-адыгских языков (сино-кавказской макросемьи языков), особняком, среди индоевропейских языков, по длительности возможных связей, стоит греческий язык. Так, греки-колонисты жили на Кавказе, на прибрежной территории проживания абазгов, апсилов и зихов, непрерывно около 2000 лет (между VI в. до н.э. – до XV в. н.э.). В промежутке от V до I века до н.э. – присутствовали колонисты из Милета; с I в. до IV в., в регионе с предками абасков, где проживали ещё античные колонии греков, доминировал Рим; с VI века до 15-16 веков – преобладала грекоязычная Византия.

Гипотетическая встреча предковых общин абасков и греков, могла произойти в Малой Азии, прародине возникновения праязыков индоевропейского (в том числе греческого) и сино-кавказского (в том числе и абхазо-адыгских).

Так, по древневосточным хронографам, на Крите, во времена Эгейской цивилизации, жило другое население: «…этническая принадлежность которых точно не установлена, но, вероятно, они говорили на одном из языков сино-кавказской группы». (Страны, государства, города. Крит). Причиной их миграции мог стать процесс распада критской цивилизации от вулканической деятельности на Санторини. С приходом в регион ещё ахейцев, могла произойти их встреча с древними автохтонами («кавказоидами») и даже частичное переселение с ними на Кавказ.

Так, город Хания на острове Крит, был заселён со времён неолита (от 2800 до н.э.). Название, как вариант, «Ания» приписывают арабам, которые завоевали Крит только в 823 году, этимологизируют на этом языке: красивая, симпатичная, приятная. Однако они добавили к названию лишь «Аль»: Аль-Ханым (т.е. Хани). Между тем, в миропонимании абасков (возможные предки которых могли обитать там), как одного из ветвей развития сино-кавказской макросемьи языков, данный образ мог преобразоваться из ХЬ-АН-ИА, как древнее божество здоровья: хь(ыгIа) – болезнь; АН(ым) – отсутствие; ИА – состояние. Или ХIАН – наша матерь; ИА – наличие. В целом отмечая «здоровье, счастье, родное».

С греками метрополии абаски встретились 2600 лет назад, с водворением их на кавказское побережье. Тогда здесь проживали кроме абасков ещё и давно ушедшие предки греков – ахейцы. И все они, местные диалекты греков-колонистов («народный язык» древней основы), уже как автохтоны, сошлись здесь 1600 лет назад со среднегреческим языком Византии (Ρωμαϊκή γλώσσα), и наладились связи с кавказскими языками. То есть, от Эсхила и Геродота (VI-V вв. до н.э.), греки знали кавказцев мифологизированной страны, где по их представлениям был прикован их титан Прометей, позже общались и с конкретными автохтонами.

В те времена греки говорили о кавказском племени «дандаров», скорее относимого к предкам абхазо-адыгских общин (меотам, ашуйцам?), жителям нижнего Прикубанья. Ликофрон обозначил их в III веке до н.э., говоря об общинах Кавказа (Avaskous?). Раздельные этнонимы «абаски (абазки) / апсилы» (’Αβασκοί / ’Αψίλαι) упоминает Флавий Арриан во II веке. Псевдо-Орфей описывал в IV в. предковые племена восточного побережья Чёрного моря, наряду с колхами.

С одной стороны, греки, называли автохтонов многочисленными именами, например, абаски (Αβασκοι), замечаемые ими в Колхиде и на реке Абасгусе (Кубань). Здесь «а-баск» по-гречески звучит – «не баск». Возможно, греки, зная басков Иберии и найдя некоторое соответствие их языков, назвали причерноморских жителей «баски, но не баски» – АБАСКИ.

Древние письменные источники (с I тыс. до н.э.) указывали на кавказское автохтонство предков абхазов и абазин, что не всегда учитывается историками. Выделяли их ещё экзоэтнонимами, в частности – гениохи (ἡνιοχι…), возможно, от имени «возницы Диоскуров». Так, у того же Геродота, говорится о жителях северо-западного Кавказа – меланхленах «народа чужого и не скифского» и др.

В частности, многие греческие названия относимы к признакам древних абасков, также в полной мере могли касаться и предковых общин адыгов – жителей Причерноморья, соседствующими с предками абасков (абаза). Так, Меланхлены (Μελάγχλαινοι) – одетые в черную накидку, например, бурку – верхнюю мужскую одежду абхазо-адыгских народов. Керкеты (κερκέτηζ – кормовое весло), этимологизируемое как кормчие (возможно, от Κολχίδα – грабить, опустошать). Кораксы (κόραξοί) – вороны, каркающие. Язык абасков, относительно греческого языка, можно оценить действительно как «каркающий». Или вариант, производный от названия: «абордажный крюк» – κόραξ, предки были известны как отчаянные пираты Чёрного моря ещё в 1-тыс. до н.э. и могли использовать данное орудие.

Представим карту Византии (565 г.), где греки воссоздали страну «Абазгия». Ранее римский географ Касторий (IV в.) составил карту на базе одной из копий карты Агриппы, с дополнениями из Птолемея и Дионисия Периегета, указывав «Абазгию». В V-VI вв. Стефан Византийский и Прокопий Кесарийский отмечают страну как ’Αβασγο.

С другой стороны, апсилы, которые знали греков Абырзенцәа (картвелизм – «мудрость») начиная с VI века до н.э., со времени их проникновения на побережье Кавказа или даже ранее этого периода. А вот абазги, видимо, называли древних греков, с кем сталкивались длительно с IV в. до н.э. на восточном побережье Чёрного моря (северо-западе), по их древнему самоназванию Ἀχαιοί – АХАЙУА.

Со средневековья горские поселения абазгов стали называть греков «Урым». Лишь в Новое время обозначились ещё и «понтийские греки», в частности, на Побережье. Ахейцы тысячелетия спустя (в XI-XIII в н.э.) ассимилировались с местным населением и уже «говорили на языках адыго-абхазо-абазинской группы народов». (Античные историки о Кавказе. Иванова Н.В.). Допускается, что части общин «урым», также ассимилировались в абхазо-адыгской среде, а понтийские греки слабо участвовали в этих процессах.

Вполне допустимо, что аристократический слой местного населения мог знать греческий язык (вначале из-за необходимости связей по меновой торговле), позже и для молитв, с принятием христианства (от гностического до Православного). Более того, жёны греков-колонистов могли быть из среды апсилов (реже из абазгов-горцев). И многие из них были увезены в качестве рабов в Грецию и Египет (а в первых веках вывозили ещё юношей в Римские провинции в качестве воинов).  

Вся совокупность связей могла оставить заметный след в лексикостатике той и другой стороны. Однако обнаруживаемые связи весьма скромны. Здесь надо сразу отметить: греки не переселились на побережье Кавказа в качестве проводников культуры, даже земледелия и животноводства, или садоводства и пчеловодства – эти промыслы были более развитыми у местного населения, и им учиться у них не было никакой необходимости (и заимствовать что-то в лексику).

Собственно, данное положение замечается при анализе заимствованных слов, где не отыскиваются элементы названий данных видов деятельности. Ведь колонистами стали люди из беднейших слоёв населения греческих островов. Многие десятки лет они, спасавшиеся на родине от нищеты, расселившись по побережью Чёрного моря, вновь выживали на новом месте. И стали вынужденно торговцами привозных и местных товаров, позже – и работорговцами. Если даже переселились другие слои населения, то и тогда вряд ли бы нашлись совместные интересы двух разных культур: прибрежно-полисной и предгорно-рассеянной.

Действительно, греческий народ того периода достиг высочайшего уровня демократизма полисной культуры: ваяния, живописи, литературы, театральной деятельности, философии и музыкального искусства. Но всё это практически не потребовалось здесь на Кавказе для них самих, тем более не были внедрены у автохтонов. И это характерно для времён антики, лишь новая аристократия пришельцев потянулась к искусству, но это произошло уже в средневековье.

В предгорной культуре сочетались зоны: высокогорье, среднегорье и предгорье, в части альпийского скотоводства, предгорного земледелия, садоводства и пчеловодства, также наездничество, абречество, и другое. С оригинальными нравственными кодексами горцев, с преобладанием форм сельской самоорганизации. В отличие от греков – без рыболовства и торгашества.

Кроме того, абазги, в отличие от апсилов, в своих внутренних движениях изредка посещали побережье, редко прокладывая гужевые дороги к морю. И греки, которые в своих внешних движениях были мореплавателями, также не прокладывали дорог вглубь территорий. Следовательно, на раннем этапе проживания греков на Кавказе они слабо контактировали с автохтонами – предками абхазо-адыгских общин или вовсе не знались друг с другом.

Со временем, поняв выгоды, связанные с перевозкой меновых товаров, греки воспользовались услугами автохтонов, как перевозчиков, назвав всех их «гениохи» – «возчики». Сами стали торговцами, в отличие от абасков, презирающих данный вид человеческой деятельности. Они учли и то, что в полисах метрополии были развиты металлургия и кузнечное производство бытовых инструментов, в которых испытывало потребность местное население. Здесь, из-за утраты предками в конце антики и начале Средневековья основ металлургии, стало выгодно обменивать на свои продукты данный товар у греков, римлян и византийцев.

Те, в свою очередь, нуждались во многих товарах, производимых в восточном побережье Чёрного моря, ставших вывозным товаром. Например, шерсть и некоторые изделия из данных видов материи (шаровары, кафтаны и бурки), ценные породы дерева, мёд, и многие продукты животноводства. Об этом писал еще Геродот в 5 в. до н.э., отмечая, что жители восточного берега Понта торговали многими предметами с ними.

Тем не менее, имеются сообщения о связях абасков (абаза) и греков на другом, духовном уровне – знакомстве с Библией, её чтении на греческом языке уже с конца антики и начала Средневековья. В княжестве Абазгия в IV-VI вв. н.э., официальным языком администрации и Церкви являлся греческий. Княжество находилось в политической зависимости от Византии около 300 лет. И в списках кафедр Константинопольского Патриархата (VII-IX в.) отмечали Абазгскую Епархию (ἐπαρχία τῆς ̓Αβασγίας) со статусом автокефальной архиепископии.

Страна Абазгия стала одной из первых стран Восточного Причерноморья, услышавшей проповедь христианства (на греческом языке, ранее – и на иврите). (Абазгийская епархия. http://www.pravenc.ru/text/62404.html). Источниками её просвещения были апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит. Несколько позже в Константинополе была открыта специальная школа, в которой обучали детей представителей знати абазгов.

Так, из «Пространного жития Константина-Кирилла Философа», памятника болгарской агиографии IХ в., находим сообщение об умении читать книги на греческом языке, где среди многих народов, указаны и абазги. (Значение деяний святых братьев Кирилла и Мефодия. Издательство «Удмуртский университет», 2013. – 514 с.).

Возможно, речь идёт о местной письменности, переводе библии на язык абаза, с использованием греческой (византийской) графики.  Образцом такого применения письменности может служить артефакт: «Зеленчукская надпись», памятник в регионе Большого Зеленчука (Нижний Архыз), установленный в IX веке. Здесь на основе греческой (византийской) графики осуществляется надпись на языке абазгов. (Муртазов Т.А. «Зеленчукская надпись. Перевод надписи на абхазо-абазинском языке», 2013. 111 с.).

Или другой пример. Царская печать с греческой надписью "Константин Абазгский" (царь Абазгии, возможно, 2-я четверть VIII в.). Так, Пицундский храм возведён в 10 веке (Царство Абазгия) на месте античного христианского храма 4 века (княжество Абазгия). Ранее во 2-4 веках располагалось Римское городище, откуда был Епископ Питиунта Стратофил, представлявший абазгов на 1-м христианском Вселенском соборе в Никее в 325 году.

Начиная с XII-XIII веков, с усилением экспансии Грузии, церковным языком стали использовать картвельский язык (в основном на юго-востоке Абхазии, а на северо-западе остался греческий язык, частично переходя на абхазский).

Между тем в мифах контактирующих этносов остались параллели: у абасков Абраскил, аналог Прометея – культурного героя греков. Главное здесь – это функции божества, которые не только поклонялись огню, но и добывали свет и тепло людям. Так, одно из имён могучего Абраскил «Прымца» – «летящий огонь». По-древнегречески ἁδρός – большой, рослый, могучий; и яркий огонь – πῦρ ἁδρόν. Для абасков АБРАЦКЫЛ предстаёт носителем и таких функций: Абр-ацкIы́(с)-ла – «туда, где лучше, чем здесь», то есть, взгляд на лучшее будущее.

Исторически, со времён Гекатея, Эсхила и Геродота (VI-V вв. до н.э.) древние греки знали Кавказ, называя Καυκάσιος, где, по их представлениям, был прикован огненосный Прометей: «Pro-me-theus» – «тот, кто видит перед собою», «мыслящий прежде». И стремились они сюда, где установились этнокультурные связи между абасками и греками-колонистами.

Отметим редкий, но яркий факт схождения в данных языках, например, концепт – ПС (душа). Они встречаются в греческом (понтийском), и абазинско-абхазском языках. (Здесь и далее сопоставляются темы из языка абаза и древнегреческого языка: «Древнегреческий словарь»).

Общее понятие абасков и древних греков: <ПС>, <ПСЫ> – влага, жидкость, <ψάω> – текучий, жидкий; <ПСЫ> – душа, жизнь, сознание, как <ψυχή> – душа, жизнь, сознание. Наряду с чем ПСАТА – заупокойное место, как у греков ψάθα – коврик, циновка. Из того же ряда: ПСЫАЛУ – место обитания души, ψάλλω – место отпевания покойника; КIАПССАРА – падение мелкого дождика, ψᾰκάζω – падать мелким дождиком; ПШКАЛА – ребёнок нежного возраста, ψάκαλος – детёныш; ПШКА – мелко помолотый, ψᾰκάς – крупинка, крошка.

Со временем, когда начинается греческая колонизация западного Кавказа, появляется слабая дивергенция морфемы ПС абхазо-адыгского протоязыка. Лексема ПСЫ на языке абасков уже означает «душа». Так, «ножницы» ПС-АРТ / АҦСАРД (душа + вскрывать) – «вскрыватель душ» (в греческой мифологии олицетворение души, дыхания – Психея) – это женский знак на надгробном камне, образ души, не переходящей, находящейся в состоянии устремления в тот мир.  

И в слове «рыба»: ПС-Ы-ДЗ (душа / жизнь + вода) отображаются начала жизни и смерти. Существует множество изображений креста с привязанными к нему рыбами – аллегория «воды жизни». По-гречески рыба – ψάρι, что на языке Абаза этимологизируется как АПСЫ-АРИ – «водой рождённые». Связывают слово с дыханием – Апс-ып, или «животными» Апс-хIау-швхIа – (жизнь + дыхание / воздух + испуг?), видоизменяемое далее в Пс-ау-ы-шв-хIа (живое + летающее + дикое (ходящее) + скальное (?)). В целом, концепт абазин АПС-АТА – «вместилище души»; АПС-АТЫ(х) – «изъятие души».

Смертность ПСРА / АҦСРА или бессмертие АМПСРА / АМҦСРА, возможно, отображается в мифах (легендах) абасков о героях Сасрыкъва и Абраскил. Здесь встречаются накладки реализмов и мифологизмов данных образов: первый герой смертен с рождения, второй – бессмертен, находясь в вечной муке. То есть, Абраскьил АПСРА-ЦКЬИЛ (смерть + без / замена) – бессмертное сакральное божество, борец с небожителями, не осмысливаемый вне содержания слова (см. ниже). Сасрыкъва легендарный герой недостоверного повествования возможных фактов действительности – человек, принявший смерть от камня.

У абаза эти понятие со временем дополняются с появлением других концептов ПС, где наряду с понятием «душа / жизнь», говорится и о «смерти» – конец жизни, иногда неразличимые в своих проявлениях. Так, современное слово ПС-Ы-ХЪА (смерть + начало), описывает «предсмертное состояние», в то же время обозначая «рождение души», её начало. Следовательно, существовало и понятие «начало смерти души» ПСЫРА или АПСЫ / ИПСЫЗ – умерший. Данное понятие реконструируется в виде ПСРА-ХЪА.

Появляются художественные образы, например, АҦС-НЫ – «Страна души» (или «где есть смерть»?), озвучиваемая содержанием глубинного концепта – «единство смертной души (ПС) и бессмертного духа (НЫ)», относимые к понятиям Ад и Рай. Или ценностная категория «добродетельность» – ПС-АПА (душа + сын). Везде говорится о воде – основе жизни, первоначале мира, где сам Апсу – первородный элемент Мира, первопричина. Вода и Жизнь – это две стихии мира, неразделимые и всеобщие основы творения, это именно это то, о чём говорится в абхазо-адыгском понятии – ПС. Следовательно, охранитель жизни – это АПСАТЫ.

Рассмотрим и другие глоссы. В древнегреческой мифологии богиня лжи и обмана – Апата, по-абазински (Лар)ПАТА – смешивание правды с ложью – обман. Народное собрание древних греков αγορά – Агора, площадь, где оно происходило, по сторонам которой находились храмы и портики. Параллельно, готское «гардс» – дом, двор; немецкое «гартэн» – огород; русское – ограда. Абаза: АГОРА / Агв-а-ра – ограждение двора, АГВАРАН – площадь.

Слово «Пирамида» происходит от греческого (πυραμίδος) где πυρ, «огонь» (pyr, по лат.), символическое представление Единого Божественного Пламени, жизни всех созданий». (Мифы и легенды на символическом языке). На абазинском языке πυραμίς Пыр-Амаз (Пыр – «огонь» + Амаз – «где содержался»); πυραμίδος ПЫР-АМА-ДУ (пыр / фыр – «огонь» + ама – «содержание» + «ду» – большой) «Большое (сооружение) – содержатель огня».

Согласно М.Л. Куловой, которая ссылается на Омара Бейгуаа (историка-кавказоведа, фольклориста, поэта, публициста, одного из духовных лидеров абхазской диаспоры Турции), имелось множество языческих божеств этноса абаза, которые не остались в обиходе: АрысАтанаХания (К вопросу о традиционной языческой религии абхазов. Кулова М.Л.). В мифологии древних греков встречается Арес – бог войны, в микенскую эпоху отмечался как «a-re». Абаза: АРЫС – бог войны («рыс» – побить, нанести удар, воевать); АР – армия.

Образ микенской Афины Атана (a-ta-na-po-ti-ni-ja) – «Атана-владычица»), богиня организованной войны и мудрости, кроме того, богиня знаний, искусств и ремёсел. На языке турецких абазин «Атана» богиня мудрости. По мнению Х. Зикарда богиня Атана превратилась в греческую Афину. Встречается образ богини как солнечное божества Древнего Египта – Атон или Атум. Абаза: АТАНА это «Божество знания», где АТА – содержимое; Н-А – место размещения. (Атана – божество племён северо-западной Африки, богиня неба, владычица жизни и смерти).  Атана по-абазински ещё означает – бычок, синоним Аписа.

Греческие мифы повествуют о собаке «Лайлапс», которую изготовил и оживил Гефест для Зевса (этимологизируют имя в упрощённом виде «Лелап» как «ураган»); позже тот превратил её в созвездие Большого Пса. Абаза: ЛА-Й-ЛАПС (собака + рождение + самка собаки).

Сопоставим и понятия θᾰμά – плотный, густой, на древнегреческом языке, с соответствующим названием персика по-абазински АТIАМА, что, собственно, отмечается синонимом. Или другие параллели: λάχεσις – это «участь, жребий», определитель судьбы ребенка еще до рождения, полностью соответствует абазинскому понятию ЛАХЬЫ – судьба, предопределение, или удел λάχος. У абазин ещё существует понятие Бога судьбы – ЛАХЬЫ – «золотой глаз», в содержании которого «Книга жизни». Откуда и ЛАХЬИБА – гадание. То есть греки и абазги имели общее представление о приметах и предзнаменованиях судьбы рождённого человека, совместно заглядывали в будущее.

Возможные лексические связи абазинского и греческого языков могут отображаться понятиями, отошедшими от начальной формы. Так, морфема АГВА – толкать, и борьба, как толкание, соответствует греческому agon. Или АГВА-НЫ, выражает также действие – «выход / удаление из определённого места». По-гречески данное действие выражается – ago (agoniа). Или же ДЖЬАРАУ (встречается и как тюркизм) – подготовка лошади к скачкам путём сброса его веса, отвечает древнегреческому γηράω – зреть, созревать, дряхлеть.

Согласно С.Л. Николаеву – российскому лингвисту, специалисту в области сравнительно-исторического языкознания, греки могли заимствовать у абасков глоссы: апсы (apsә) – душа, дыхание; ара (ara) – орех; акакан (akakan) – плод ореха; ахIа (aha) – груша; ахъвы (axºә) – волосы; абахə (abaxº) – скала, горная вершина; адырды (adәrdә) – ось веретена (дадырхва) и др. 

 Особо привлекательны возможные совпадения названий обменных товаров. Однако мало обнаруживаются среди них параллельных названий, которые стали бы результатом лингвистических связей греков и абасков. Например, названия льняного полотна, пеньки, воска и смолы. Кроме них протоабаски, жители этих краёв выделывали НЫЧВА / Ақанаф – пенька, ЧВАБА / АЦХАцəа – воск, МЗЫЧ / Азифҭ – смола, ГЬАТАН / Ақьафына – льняное полотно.

Обращают внимание на себя и особенности этих названий на абхазском языке. Они, в отличие от абазгских названий, в своей массе созвучны греческим товарным названиям. Например, κάνναβη – пенька; ρετσίνα – древесная смола; ύφασμα – льняное полотно. Здесь отображается историчность апсилов в Колхиде (I тыс. до н.э.), где греки торговали с особой интенсивностью. Абазгская линия абхазов жила северо-западнее их – вне Колхиды, и торговля не носила регулярного характера, что, собственно, отображено в исконных названиях абазин.

Результатом такого разделения общения с греками внутри общин абасков становится и то, что апсилы, как приморские жители, участвовавшие интенсивно в торговых операциях, весы называли Аканҭар, как по-древнегречески καντάρι. Абазги же инструмент для организации редкой меновой торговли называли на собственном языке ЧАКЬГА – «взвешиватель». И одежду апсилы называли амаҭəа, как вторичное название (первичное – чгIвыча), заимствованное ими, как покупное одеяние ενδύματα у греков, колонистов Черноморского побережья.

Металлические изделия массово поступали для обмена на товары автохтонов. Из них можно выделить инструменты – основной товар обмена ещё с первыми греческими колонистами. Так, слово, обозначающее у древних греков обмен (мена) – это ἄμειψις, именно оно преобразовалось у предков абазгов (и зихов) для обозначения инструментов ЪАМАПСЫМАкак предметов обмена местных жителей с колонистами. Или другой пример: мелкие щипцы – пинцет Πιτσιρίκος, по-абазински ПАЦЫКЬ.

На абазинском языке гумлоктского говора, холм ТУМБА (словаре встречаем регионализм «тоба», видимо, как тюркизм «тобе»). Термин «тумба» в языке абазин – это архаизм, скорее исходный от греческого τύμβος “холм”», или из латыни tumbа “могила”. Такое название могло закрепиться у абазгов от древних греков побережья (от V век до н.э.), позднее – римлян (I-IV вв. н.э.).

Или такие параллели (по-абазински / по-древнегречески): Дида / δείδω – междометие удивления и недоумения / страшиться, опасаться; кIвастха / κάσχεθε – удерживаемая головешка костра / держать, удерживать; ПСАРТ / ψαλίς – ножницы / ножницы; ПСЛЫМДЗ / ψάμᾰθος – песок (морской) / морской песок; МАЖВА-ДЗА μᾶζα – тесто / тесто; ТАЛ / θαλ – спуск, вход во внутреннее пространство / нора, ущелье, помещение; АНАСА (угыл) / ανάσα – отдых (постоять) / отдых;  ГIВНАХЪА / γυναίκα – домашняя работница; ХIВЫРТА / χόρτο – луг, пастбище / трава. Пату /Πάθος – почёт и уважение / сострадание, страсть; НАМЫС / νόμός – закон; МИЛАТ / όμιλία – общество; аназ / αναζ – князь / владыка. 

Отмечаются и совпадения в принципах демократии общин: АДЗБАРА / Гелиэя – народный суд; АИДГЫЛАРА / Экклесия – народное собрание; АНЫХА / Ареопаг – место суда. Куда относится и понятие – «агора / агвара». Вряд ли их можно отнести к прямым заимствованием или подражаниям, не учитывая при этом процессов осознания одной из сторон, например, абасками, глубинной сущности типов общежития. В частности, встречается пожелание χαίρο – «находиться в благополучии», соответствующее понятию абасков ХАИР – благополучие (возможно, арабизм); ᾅδης (гадес) – могила с надгробным памятником, у абазин надгробный памятник – ХЪАДАСА; χθωυ – «земля», в языке абаза ХIЪАТУ – «места нашего жительства.

Также, в древнегреческом языке θερίζω [therízo] – отрубать (отсекать), возможно, соответствует слову из языка абасков ТАРАЗ – правда, уже содержащий смысл: «сказал – отрезал». Древнегреческое понятие ἄγχω [ˈaŋ.xo] (аттическое, египетское и византийское звучание) – притеснять, мучить, сдавливать, душить. У абасков этим термином отмечали тёщу АНХЪВА, видимо, первые два действия – её страсти, вторые – это влечения зятя в отношение к ней (шутка).

Абазги (и апсилы), издревле узнали у греков о деньгах-монетах (драхмы), наблюдаемых у колонистов, как способ расчёта изредка. И от них начали чеканить собственные деньги. Например, в VIII в. в царстве Абазгия – золотой гиперпирон весом в один мискал. «Деньги» АХЧА, имеют варианты этимологизации на абазинском языке: АХЫ – металл + ЧIА – чеканка; АХI - царь + ЧА – питаться.

Античные абаски и зихи Побережья, близкие тогда по языку – абхазо-адыгская протосемья языков, могли заимствовать у греков образ «козлобородого» джьмажакIьа, наблюдая за многочисленными их праздниками, у которых почиталась маска козла (tragos) – образ Диониса.

Удостоверяется возможность исхода языка абасков из Передней Азии на примерах схождения древних названий традиционных блюд народов восточного Причерноморья, с языками, как Средиземноморья, так и Востока. Так, абазгское блюдо Мамырса и адыгское марэмысэ – аналоги румынского и молдавского блюд – «мамалыга». Греческая παστά (паста) – ячменная каша, аналог итальянского – «полента», созвучно с Баста на абхазо-адыгском языке. Древние предки ели такую кашу вместе с соусом КВТIУДЗЫРДЗА – варёной курятиной с белой подливой и чесноком. Где «квтIу» – куры: на санскрите kukkuṭī; по-гречески kotópoulo; по-грузински k’at’amiДЗЫРДЗА – соус: по-гречески σάλτσα; по-мальтийски zalza; по-баскски saltsa, и др.